2 Возвращение памяти Историко-публицистический альманах Выпуск 2

ленно сорвана и проведена только в январе 1937 г. Но и ее материалы были засекречены.

В результате современные исследователи не имеют в своем распоряжении достоверных данных для объективной оценки людских потерь в 1932—1933 гг. Отсюда огромный разброс во мнениях относительно демографических последствий катастрофы. Американский исследователь С. Максудов вынужден был констатировать: «Горячая дискуссия и разнообразные оценки показали убедительно лишь одно: проблема очень далека от окончательного разрешения».

Сегодня возможна только приблизительная оценка. Согласно неполным данным советской статистики, в Сибири в 1932 и 1933 гг. умерло около 700 тыс. чел. Однако многие случаи смерти, особенно в сельской местности, не фиксировались. В городах с большими пропусками регистрировались смерти крестьян, не имевших прописки. Не учитывалось общегражданскими загсами (до 1940 г.) и огромное число погибших в лагерях, тюрьмах и спецпоселениях. В масштабах страны индустриализация и коллективизация обошлись народу, возможно, в 5—7 млн жизней, а с учетом косвенных потерь — 12 млн.

Коммунистические вожди индифферентно, если не сказать равнодушно, встречали поступавшую со всех концов страны информацию о голоде. Во всяком случае, мне не удалось обнаружить в их многочисленных выступлениях хотя бы нотку тревоги за положение в стране. Они никогда не рассматривали человека как ценность, «меру всех вещей». Скромные ученики Ленина интересовались людьми постольку, поскольку они, эти люди, служили для них рабочей силой. Но объективно аномалии в развитии демографической сферы не могли не отразиться на святая святых режима — зарождавшемся военно-промышленном комплексе. Голод навис и над «кадрами, овладевшими техникой». Последнее и обеспокоило вождей.

Режим принял меры по спасению, — но не людей, а рабочей силы. Как это ни парадоксально, но технократизм большевистского мышления сыграл в данном случае позитивную роль. Средства, выделявшиеся на развитие социальной инфраструктуры после трагедии 1933 г., были увеличены. В частности, бюждет здравоохранения СССР за 1933—1938 гг. вырос почти в 6 раз. В медицинскую практику вводились новые эффективные препараты. Улучшалось питание населения. В 1935—1936 гг.

В. А. Исупов

41

была ликвидирована карточная система распределения продуктов питания и промтоваров.

Люди, материальные потребности которых были снижены до минимума, расценивали вторую половину 30-х гг. как «времена лучшие». Смертность населения стала медленно уменьшаться. Одновременно росла рождаемость. Но какой ценой! Летом 1936 г. ЦИК и СНК СССР запретили производство абортов. Запрет этот, который нельзя расценить иначе как попытку тотального контроля даже над интимной сферой жизни личности, дал эффект в виде кратковременного роста рождаемости. Он позволил даже нейтрализовать неизбежное падение числа детей в семьях в 1937 г. вследствие распада семейно-брачных отношений в ходе массовых репрессий.

Но «сталинский демографический ренессанс» второй половины 30-х гг. оказался слишком слабым, чтобы оказать серьезное воздействие на народонаселение, а тем более компенсировать многомиллионные людские потери. По-прежнему высоким оставался уровень инфекционной заболеваемости. В 1940 г. число заболеваний тифом (сыпным, брюшным и паратифом) составляло по СССР 169 тыс., малярией — более 3 млн, корью — более 1 млн, коклюшем — 153 тыс., скарлатиной — 252 тыс. Дети, как правило, были инфицированы туберкулезом, страдали малокровием, рахитом, трахомой, кожными заболеваниями. Это было прямым следствием голода 1932—1933 гг., трудных условий быта и нерационального питания.

И в конце 30-х гг. люди в массе своей продолжали умирать от туберкулеза, желудочно-кишечных болезней, инфекций. В 1939 г. в городах Сибири (по сельской местности данные слишком ненадежны, чтобы их использовать в качестве источника) из всей совокупности умерших младенцев более 33 % сконча^ лись от желудочно-кишечных болезней, 24 % — от пневмонии и бронхита, 5 % — от кори, 4 % — от туберкулеза. Именно эти болезни сокращали продолжительность жизни населения. В России в 1938—1939 гг. она не превышала 44 лет.

Своего рода рубежом, перечеркнувшим слабый демографический подъем, едва наметившийся после катастрофы 1932— 1933 гг., стала советско-финляндская война, которая потребовала больших средств, решительно изъятых правительством из социальной сферы. Сотни тысяч мужчин были призваны в армию или находились в лагерях и тюремных камерах. Распад

42

ИССЛЕДОВАНИЯ

брачно-семейных связей, принявший массовый характер, заметно отразился на рождаемости. Если в 1939 г. ее уровень в Сибири составлял 43 %о, то в 1940 г. — не более 38 %о. Смертность же, особенно детская, стала увеличиваться. В 1940 г. уровень детской смертности в СССР достиг 182 %0 и был выше, чем в 1926 г.

Косвенные потери населения дополнялись боевыми. По официальным сообщениям тех лет, общее число погибших в войне красноармейцев и командиров составило 48,7 тыс. чел. Это была явная ложь. Много позже, в 1990 г., «Военно-исторический журнал» опубликовал следующие цифры потерь Красной Армии в войне с Финляндией: 72 тыс. убитыми, 186 тыс. ранеными, 18 тыс. пропавшими без вести, 13 тыс. обмороженными. По данным иностранных источников, СССР потерял в этой войне 600 тыс. солдат и офицеров. Финские потери не превышали 25 тыс. убитыми и 45 тыс. ранеными.

Кризис демографической сферы предвоенных лет перерос в самую крупную в истории страны демографическую катастрофу периода Великой Отечественной войны. Первые же месяцы войны характеризовались резким ростом смертности населения. И если в 1940 г. уровень смертности населения в Сибири составлял 20 %0, то в 1942 г. он достиг 26 %о, в том числе в городах — 30 %0. В основе лежал рост детской смертности. В 1942 г. из каждой 1 000 родившихся в Сибири детей умерло, не дожив и до 1 года, 365 младенцев.

Сказать, что начальный период войны был очень трудным для народа, — значит не сказать ничего. Советский Союз вступил в войну не только не подготовленным, но с набором внутренних и внешнеполитических проблем, которые его сильно ослабляли. Умело используя преступные ошибки Сталина, враг в течение нескольких месяцев оккупировал западные территории СССР, где до войны содержалось 45 % крупного рогатого скота, 65 % свиней, почти 30 % овец и коз. Здесь под посевами зерновых и технических культур было занято 71 млн га земли из общего количества по стране 150 млн га. На нужды обороны были изъяты тысячи тракторов, автомобилей, лошадей, а миллионы мужчин мобилизованы в армию. Только в первые шесть месяцев войны на фронт ушло более 5 млн чел. В Сибири к концу 1941 г. в армию было призвано 1,8 млн чел., в том числе в сельской местности — 1,3 млн чел.

В- А. Исупов

43

Над страной вновь нависла угроза голода. В поисках выхода правительство не только ввело карточки, но и разрешило употребление в пищу различного рода заменителей, до войны запрещенных санитарным законодательством: финозного мяса, солодового молока, мелассы, альбутина. Это отрицательно сказывалось на здоровье людей, о чем, в частности, свидетельствует рост пищевых отравлений. В целом по СССР их число за военные годы возросло в 3,5 раза.

Особенно трудное положение сложилось при обеспечении продуктами детей. Нарком здравоохранения РСФСР А. Ф. Третьяков в докладной записке, направленной в конце

1942 г. в СНК РСФСР, писал: «Набор продуктов, предусмотренный продовольственными карточками, не обеспечивает нормального развития ребенка и не создает необходимых условий для предупреждения среди детей высокой заболеваемости и смертности».

Горожане недоедали, но они все же получали хлеб по карточкам. Жители села были предоставлены сами себе. Сельскохозяйственная продукция, в том числе и с личных подворий, почти полностью изымалась в государственный фонд. Выдача хлеба на трудодни резко сократилась. Она ни в коей мере не обеспечивала потребностей колхозников. В Каргатском районе Новосибирской области, к примеру, на трудодень в 1943 г. выдавалось 1,3 кг зерна, 1 руб. 14 коп. деньгами и 0,4 кг сена. Колхозница из Здвинского района К. Еремина писала в феврале 1942 г. в Новосибирский ОК ВКП(б): «...Я в течение нескольких дней со всей семьей оставалась совершенно голодная... Дети все плачут — просят есть, особенно грудной ребенок. Я решила тогда задавить всех детей и сама покончить жизнь самоубийством, но в этот день узнали, что в колхозе пал бык, которого вывезли на свалку. Я вместе с сыном нарубила этого быка, на санках привезла домой и в течение шести дней питались. В январе в течение нескольких дней мы питались жмыхом, который воровали на скотном дворе колхоза».

Однако определяющим условием роста смертности населения был не голод, а массовые перемещения населения по территории страны. Только в течение июля — декабря 1941 г. на восток СССР эвакуировалось 17 млн чел. Летом и осенью 1942 г. развернулся второй этап эвакуации. Всего в 1941—1942 гг. в тыл страны было вывезено 25 млн чел. В Сибири на 1 января

1943 г. насчитывалось более 900 тыс эвакуированных.

44

ИССЛЕДОВАНИЯ

Беды этих людей начинались за порогом родного дома. Эшелоны шли медленно, зачастую со скоростью пешехода. В пути находились по нескольку недель, а то и месяцев. Не хватало паровозов, вагонов, продовольствия, воды. Переполненные вокзалы не вмещали всех пассажиров. Педикулез, или попросту завшивленность, был почти повсеместным. Инспектор госсанинспекции Красноярского края, посетив в феврале 1942 г. с проверкой вокзал станции Красноярск, записал в акте обследования: «Семья Линда состоит из 4 ребят от 2 до 9 лет и трое взрослых. На вокзале 4 дня. У всех понос Гр. Горциков на вокзале 3 сутки. Не мылся с момента отъезда из дома. Зимин (старик) — ярко выраженная завшивость, вши кучами ползают по пальто, лежит в самой гуще ожидающих в течение 3-х суток».

По стране во второй половине 1941 — в 1942 гг. смертным валом прокатились эпидемии. В СССР в эти полтора года было зафиксировано 800 тыс. заболеваний сыпным и брюшным тифом, 700 тыс. случаев коклюша, 1,6 млн случаев кори, 400 тыс. заболеваний скарлатиной. В Сибири самыми неблагополучными в санитарном отношении были Новосибирская, Омская, Кемеровская области и Алтайский край, принявшие большое количество эвакуированных. Здесь уровень инфекционной заболеваемости в 1942 г. по отношению к 1940 г. увеличился в 4—7 раз.

Ухудшилось и здоровье детей. В Омске в 1942 г. около трети детей ясельного возраста страдали рахитом, в Тюмени — 60 %. Только в этих двух городах Сибири доля ослабленных детей достигла 35 %. Миф о якобы понизившейся в годы войны болезненности населения не соответствует действительности.

Только в 1943 г. ситуацию удалось переломить. Коммунистические вожди осознали, что промышленность не выдержит удара эпидемий. Были приняты самые жесткие, если не сказать жестокие, меры. Ресурсное обеспечение здравоохранения, несмотря на всеобщий дефицит, было увеличено.

После этого смертность населения в тыловых районах СССР стала медленно снижаться, но далеко не во всех социальных группах. Уровень смертности спецпереселенцев и заключенных оставался высоким в течение всей войны. В восточные районы СССР в 1941 г. были депортированы этнические немцы, в 1943 и 1944 гг. — калмыки, крымские татары, чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкарцы. Чтобы представить масштабы насиль

ям А. Исупов

45

ственных переселений, укажу, что по данным предвоенной переписи населения 1939 г. в СССР проживало более 1,4 млн немцев, в том числе 367 тыс. в Республике Немцев Поволжья, в Калмыцкой АССР — 107 тыс. калмыков, в Крымской АССР — 219 тыс. татар. Численность ингушей в СССР составляла 92 тыс., чеченцев — 408 тыс., балкарцев — 43 тыс., карачаевцев — 76 тыс Всего на 1 января 1949 г. (других данных пока не обнаружено) в Сибири насчитывалось 702 тыс. спецпереселенцев. Основная их часть сосредоточивалась в Красноярском и Алтайском краях, в Новосибирской области.

Спецпереселенцы были фактически поставлены на грань вымирания. Достаточно полно характеризует условия жизни спецпереселенцев акт санитарного обследования немцев, прибывших по разнарядке НКВД в августе 1942 г. в Красноярский край: «Все спецэвакуированные размещены под открытым небом. Кипяток готовится на таганках, воду берут из реки и из колодца. Горячее питание получают только один раз в день — одно 1-е блюдо и 500 гр. хлеба. Уборных нет...» В Новосибирской области смертность среди депортированных сюда калмыков достигала 70—80 %0.

Катастрофически высокой в течение всей войны оставалась смертность среди заключенных. Ужасающие условия содержания узников, снижение норм довольствия, напряженный труд превращали их в дистрофиков. В Алтайлаге, например, в 1944 г. только 29 % заключенных были пригодны к тяжелому физическому труду. По имеющимся данным, в лагерях ГУЛАГа в 1941— 1945 гг. погибли 622 тыс. чел. В 1941 г. коэффициент смертности в лагерях составлял 65 %о (по отношению к среднесписочному количеству узников), в 1942 г. — 227 %0, в 1943 г. — 228 %0, в 1944 г. — 93 %, а в 1945 г. — 63 %,.

Заключенные умирали в таких количествах, что лагерные похоронные бригады не успевали рыть могилы и делать гробы. В приказе начальника ГУЛАГа НКВД СССР, старшего майора госбезопасности Наседкина, разосланном в феврале 1943 г. всем начальникам лагерей, предписывалось хоронить заключенных в общих могилах по нескольку трупов вместе, без гробов и без белья.

Но действительный уровень смертности заключенных был значительно выше, чем это показывают официальные документы лагерной администрации. По настоянию НКВД пленум Вер

46

ИССЛЕДОВАНИЯ

ховного Суда СССР 1 августа 1942 г. принял решение, по которому заболевших неизлечимым недугом узников освобождали из мест заключения. Их смерть регистрировалась уже не учетно-распределительными частями (УРЧ) лагерей, а общегражданскими загсами.

Глубокая «демографическая яма» образовалась в населении в связи с боевыми потерями Красной Армии. Точные их размеры до сих пор не установлены. Согласно сведениям, представленным бывшим начальником Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, генералом армии М. А. Моисеевым, Красная Армия за годы Великой Отечественной войны (включая боевые действия на Дальнем Востоке) потеряла убитыми, пропавшими без вести, погибшими в плену, умершими от ран, болезней и несчастных случаев 8,7 млн чел. Эти цифры получены на основе донесений с мест боев и сверены с учетом, который велся Генеральным штабом всю войну. Они крайне ненадежны. В штабах многих воинских частей подсчет потерь в личном составе проводился крайне небрежно. Большое количество документов было навсегда утрачено в ходе боевых действий. Генштаб подсчитывал потери «на глазок». Не исключена и возможность искусственного занижения потерь.

Неудивителен поэтому разнобой в цифрах. Согласно немецким источникам (со ссылкой на советские военные документы), безвозвратные потери Красной Армии составили почти 14 млн чел., из них 9 млн убитыми, 2 млн умершими от ран, 3 млн погибших в плену. По расчетам советского исследователя Б. Соколова, в 1941—1945 гг. на поле боя погибло 8,5 млн солдат и офицеров, 2,5 млн скончались от ран и более 3 млн замучены фашистами в плену.

Но даже эти поражающие воображение цифры далеко не полны, так как не учитывают косвенные потери. Начиная с весны 1942 г., уровень рождаемости в СССР круто снижался. И если в 1940 г. на 1 ООО чел. населения Сибири родилось 38 детей, то в 1944 г. — всего 12. С 1942 г. и вплоть до конца 1944 г. число умерших в регионе превышало число родившихся. Депопуляция унесла в масштабах страны миллионы потенциальных жизней.

Совокупные людские потери населения СССР за 1941— 1945 гг. составляют около 45—48 млн чел., включая гибель солдат и офицеров в боевых действиях, уничтожение фашиста

В- А. Исупов

47

ми мирных жителей и военнопленных, сверхсмертность гражданского населения в тыловых регионах от голода и болезней, гибель заключенных и спецпереселенцев, эмиграцию и падение рождаемости.

Война окончена... Люди связывали с ее завершением свои надежды на лучшее будущее. Но заводы по инерции продолжали выпускать танки, боевые самолеты, стрелковое вооружение. Сталин, лицемерно провозгласив основной задачей послевоенной пятилетки восстановление народного хозяйства, в действительности сосредоточил все ресурсы на реконструкции тяжелой промышленности и наращивании военного производства.

В 1946 г. западные районы СССР — Молдавию, Украину, Нижнее Поволжье, Северный Кавказ — охватила засуха. В Сибири засухи не было. Но обессиленные войной женщины, старики и подростки, составлявшие основу трудовых ресурсов послевоенной деревни, физически не в состоянии были справиться с уборкой. В итоге в 1946 г. в стране собрали всего 4,6 ц с гектара. В этом году было получено зерна в 2,5 раза меньше, чем в 1940 г., картофеля и овощей — в 1,5 раза.

Стремясь обеспечить продовольствием в первую очередь работников отраслей, занятых на строительстве «красных пирамид», коммунистическое руководство сократило количество продовольственных карточек. И если в июле — сентябре 1946 г. карточная система распространялась на 88 млн чел., то в декабре — на 60 млн. Около 28 млн чел. лишились государственной поддержки.

В СССР в очередной раз разразился голод. Огромные массы голодающих крестьян хлынули в города, смешиваясь с потоками демобилизованных и реэвакуированных. Крупномасштабные миграции в условиях голода способствовали быстрому распространению инфекционных и желудочно-кишечных болезней, в особенности тифа, кори, скарлатины, дизентерии, туберкулеза. Достаточно сказать, что только в Кузбассе за период с января по июль 1947 г. число заболеваний дизентерией увеличилось в 12 раз, токсической диспепсией — 41 раз, коклюшем — в 4 раза.

В сельской местности широко распространилась ныне забытая септическая ангина. Голодные дети собирали перезимовавшие под снегом колоски, не ведая, что на них проросли особые грибки, вызывающие эту страшную болезнь. Эпидемия

48

ИССЛЕДОВАНИЯ

септической ангины унесла десятки тысяч детских жизней. В городах свирепствовала эпидемия венерических заболеваний — ее принесли из Германии демобилизованные.

Всего в 1946—1947 гг. только в сибирском регионе погибло около 350 тыс. чел., в том числе почти 100 тыс. младенцев. В масштабах всей страны голод и сопутствующие ему болезни унесли около 1 млн жизней.

Еще одним источником массовых потерь населения были репрессии. Цифровые данные о них далеко не полны. Имеющиеся отрывочные сведения пока непригодны, чтобы делать обоснованные научные выводы. Все документы, касающиеся этой трагической страницы нашей истории, до сих пор скрыты в глубинах спецархивов. Согласно материалам переписи населения 1937 г., в лагерях, тюрьмах, трудпоселениях и арестных помещениях НКВД СССР содержалось 1,8 млн чел. В Сибири контингенты «Б» и «В» (так в секретной документации НКВД шифровались работники лагерей, колоний, тюрем, трудпоселе-ний и заключенные) насчитывали 407 тыс. чел. По данным В. Земскова, в СССР количество узников ГУЛАГа на 1 января 1941 г. составляло 1,3 млн чел., на 1 января 1947 г. — 809 тыс. чел. Информация о количестве заключенных в конце 40-х — начале 50-х гг. обнародована А. Дугиным. На начало 1950 г. в СССР насчитывалось 2,6 млн заключенных, а в год смерти Сталина — 2,5 млн. Кроме того, на начало 1953 г. в стране имелось 2,8 млн спецпереселенцев, 53 тыс. ссыльнопоселенцев, 8 тыс. ссыльных и 6 тыс. высланных. Эти данные совпадают с материалами, представленными бывшим председателем КГБ СССР В. Крючковым. Он заявил, что в 30-е — 50-е гг. в СССР было осуждено 3,8 млн чел., из которых расстреляно 786 тыс. чел.

Но имеется множество свидетельств, полностью исключающих то, что сообщили В. Земсков, А. Дугин и В. Крючков. Так, О. Шатуновская, член комиссии, созданной Президиумом ЦК КПСС в 1960 г. для расследования убийства Кирова и процессов 30-х гг., вспоминала, что по документам, полученным тогда из КГБ СССР, только с 1 января 1935 г. по 22 июня 1941 г. было арестовано 19 млн 840 тыс. чел., из них расстреляно 7 млн. Н. Хрущев писал в своих воспоминаниях, что в год смерти Сталина в заключении находилось до 10 млн. чел. Д- Волкогонов приводит следующие цифры: в 1937—1953 гг.

в. А. Исупов

49

было репрессировано 4,5 — 5,5 млн чел., а всего за 1929— 1953 гг. жертвами государственного террора стали от 19,5 до 22 млн чел.

Опираясь на имеющиеся документы, можно сказать, что революция и гражданская война обошлись народу в 25 млн жизней. Коллективизация и индустриализация унесли, скорее всего, около 12 млн. Вторая мировая война — 45 млн. Голод 1946—1947 гг. — 1 млн. В итоге — 83 млн чел. Отбросим для верности 10 млн на возможные неточности. Но 70—73 млн жизней уже не вернуть. «Красные пирамиды» обошлись не просто дорого. За них заплачено неимоверной, фантастической ценой.

50

ИССЛЕДОВАНИЯ

ДОКУМЕНТЫ

ИЗ ИСТОРИИ КАРАТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА

Н ТА Ш стоРия органов ВЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ еще не НнЫ написана. Правда, за последние годы многое стало известно о преступной деятельности этих организаций. Но по-прежнему сугубо секретной остается их внутренняя жизнь, формы и методы работы и механизм взаимодействия с партийными органами. ЦК РКП(б) с самого начала деятельности ВЧК заявлял, что «...ЧК созданы, существуют и работают лишь как прямые органы партии, по ее директивам и под ее контролем». Но содержание большинства этих директив является одной из мрачных тайн советской истории. Завеса над ней была слегка приоткрыта Н. С. Хрущевым в его знаменитом докладе на XX съезде КПСС. Тогда была зачитана шифротелеграмма за подписью Сталина, направленная 10 января 1939 г. всем секретарям обкомов, крайкомов, национальных ЦК, наркомам внутренних дел, начальникам управлений НКВД:

«ЦК ВКП(б) поясняет, что применение методов физического воздействия в практике НКВД, начиная с 1937 года, было разрешено ЦК ВКП(б)... Известно, что все буржуазные разведки применяют методы физического воздействия против представителей социалистического пролетариата и притом приме

52

ДОКУМЕНТЫ

няют эти методы в самой отвратительной форме. Возникает вопрос — почему социалистические органы государственной безопасности должны быть более гуманны по отношению к бешеным агентам буржуазии и заклятым врагам рабочего класса и колхозников?

ЦК ВКП(б) считает, что методы физического воздействия должны как исключение применяться по отношению к известным и объявленным врагам народа и рассматриваться в этом случае как допустимый и правильный метод».

Все документы о деятельности карательных органов хранятся в ведомственных архивах КГБ и МВД. В последнее время отдельные историки, писатели и журналисты получили возможность ознакомиться с некоторыми их материалами. Но это главным образом уголовно-следственные дела. После указа Президента России от 24 августа 1991 г. о передаче архивов партии и госбезопасности в ведение российской архивной службы ситуация мало изменилась. Ведомственные архивы продолжают делать все, чтобы затормозить передачу своих материалов в государственные хранилища. Никто пока не видел всего комплекса документов, хранящихся в архивах КГБ и МВД, и тем более документов о структуре органов, их кадровом составе, принципах деятельности. А там все годы шла своя жизнь, и активные исполнители получали награды за борьбу с «врагами» Советского государства.

Множатся слухи о фактах уничтожения этих документов. Так как никто не представляет себе содержания всех материалов, хранящихся в архивах КГБ и МВД, невозможно будет установить, какие из них уничтожены и когда.

Однако некоторые материалы о деятельности карательных органов сохранились в партийных и государственных архивах. Чаще всего это информационные сводки органов о положении в стране, районе, области, но иногда встречаются и документы, которые дают представление об их внутренней жизни. Ряд таких документов я и предлагаю вниманию читателей.

И. В. Павлова

И. В. Павлова

53

ИЗ ПРОТОКОЛА ЗАСЕДАНИЯ ОРГБЮРО ЦК РКП^б) от 9 августа 1922 г.

Принят проект директивы ЦК местным партийным органам о материальном снабжении работников ГПУ:

«На органы ГПУ как в центре, так и на местах возложено выполнение важных государственных задач. В силу вышеизложенного необходимо принять все меры по своевременному снабжению сотрудников ГПУ всеми видами довольствия в первую очередь. Всем губкомам предлагается следить за тем,

а) чтобы определенные и отпущенные центром продпайки выдавались на местах своевременно, регулярно и полной мерой вполне доброкачественными продуктами без замены их всеми видами суррогатов,

б) чтобы открываемые на местах кредиты для денежного довольствия сотрудников ни в коем случае не тормозились в выдаче по причине ограниченного количества дензнаков на местах,

в) чтобы оказывались все меры содействия в обеспечении сотрудников дровами, квартирами и другими видами коммунальных услуг».

* * *

ПОСТАНОВЛЕНИЕ БЮРО ЗАПСИБКРАЙКОМА ВКП(б) И ПРЕЗИДИУМА КРАЙИСПОЛКОМА об особых заслугах ряда работников ОГПУ

Бюро Крайкома ВКП(б) и Президиум Крайисполкома Зап-сибкрая в день 15-й годовщины ОГПУ отмечают особые заслуги, большевистскую самоотверженность и стойкость в борьбе за социалистическое строительство, против врагов диктатуры пролетариата товарищей: ПАВЛУНОВСКОГО, ОШМАРИНА, ГУЗАКОВА, БЕРМАНА, БАКА, ЧУДНОВСКОГО, ТИУНОВА, КАРУЦКОГО, ЗАКОВСКОГО, УЗЛИКОВА, ЗАЛПЕТЕРА, ЛУПЕКИНА, ШАНИНА, ВАСИЛЕЦ, НАЙУОКАЙТИСА, СТЕПНЯКА, ИЛЬИНА, ВОЛКОВА, АЛЕКСЕЕВА, ЖАБРЕВА и от имени Зап. Сиборганизации выражают им благодарность и шлют большевистский привет.

Секретарь Запсибкрайкома ВКП(б) ЭЙХЕ

Пред. Крайисполкома ГРЯДИНСКИЙ

* * *

54

ДОКУМЕНТЫ

ПРИВЕТСТВИЕ КРАЙКОМА ВКП(б) И КРАЙИСПОЛКОМА ОРГАНАМ ВЧК-ОГПУ В ДЕНЬ 15-Й ГОДОВЩИНЫ

Пламенный коммунистический привет — железным когортам пролетарской революции — органам ВЧК-ОГПУ в день пятнадцатой годовщины.

Пятнадцать лет под руководством ленинской партии ВЧК-ОГПУ беззаветно борется с врагами пролетарской революции.

Пятнадцать лет героических подвигов неустанного разоблачения и разгрома всех попыток классовых врагов сорвать строительство социализма — таков путь ВЧК-ОГПУ.

История ОГПУ — история ожесточенной классовой борьбы за социалистическое строительство, за дело пролетарской революции. В огне гражданской войны, на фронте хозяйственного строительства, в тиши кабинетов империалистов — где бы не плелись нити заговоров, нападений, вредительства против социалистической страны — зоркий глаз ВЧК-ОГПУ неустанно разоблачал врагов и со всей страстностью, непримиримостью и силой пролетарской диктатуры обрушивался на эти попытки.

Весь опыт классовой борьбы, всю непримиримость большевиков в осуществлении ленинской линии борьбы за социализм — впитали в себя отряды борцов ВЧК-ОГПУ.

Сейчас, на грани двух пятилеток, когда мы вступаем в пятилетку построения бесклассового социалистического общества, враг стал опытней, хитрей, коварней. Разгромленное, но не добитое окончательно кулачество, антисоветские элементы пытаются пролезть в колхозы, в наши учреждения, организации — чтобы изнутри тактикой вредительства, влияния на отсталые, рваческие элементы, на отдельные группы колхозников сорвать, задержать темпы строительства социалистического общества, ослабить боеспособность Советского Союза.

Сейчас как никогда нужна особая бдительность, настороженность, зоркость.

Партия, рабочий класс, все сознательные трудящиеся Советского Союза твердо уверены, что чекисты с еще большей самоотверженностью, стойкостью, классовой проницательностью будут стоять на ответственнейшем посту защиты пролетарского государства, защиты мировой пролетарской революции, защиты строительства социализма от всех врагов.

Беспощадная героическая борьба с классовым врагом, классовая зоркость, непоколебимость, беззаветная преданность про

и- В. Павлова

55

летарской революции, сочетание боевой работы с широкой деятельностью по хозяйственному и культурному строительству — связывают пролетарии всего мира с именем ВЧК-ОГПУ.

Да здравствует ВЧК-ОГПУ — железный большевистский отряд под руководством ленинской партии, ее ЦК и т. СТАЛИНА, беспощадно разящий всех врагов пролетарской диктатуры.

Да здравствует ВЧК-ОГПУ — зоркое, неусыпное око, надежнейший страж пролетарской революции.

Да здравствует большевистский отряд органов ВЧК-ОГПУ Западно-Сибирского края.

Запсибкрайком ВКП(б) ЭЙХЕ

Запсибкрайисполком ГРЯДИНСКИЙ

20/XII-32 г.

Верно Зав. Секретной частью

Зап. Сибкрайкома ВКП(б) (Кукштель)

* * *

Союз Советских Социалистических Республик Объединенное государственное политическое управление при Совнаркоме СССР

ПОЛНОМОЧНОЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО ПО ЗАПСИБКРАЮ Отдел Кадров «13» Декабря 1932 г. № 055/ОК

Экз. № Вх. № _

От _

Лит. На №

193

СЕКРЕТАРЮ ЗАПСИБКРАЙКОМА ВКП(б) тов. ЭЙХЕ

ПРЕДСЕДАТЕЛЮ КРАЙИСПОЛКОМА

тов. ГРЯДИНСКОМУ

Здесь.

Краткое содержание:        За ряд оперативно-боевых заслуг по

работе в органах ОГПУ, длительную и безупречную работу в них, — мной перед Коллегией ОГПУ возбуждено ходатайство о награждении орденом «Красное Знамя»:

1. Нач-ка ЭКО ПП ОГПУ ЗСК - тов. ВОЛКОВА М. А.

2. Нач-ка Барнаульского Оперсектора ОГПУ т. ЖАБРЕВА И. А.

56

ДОКУМЕНТЫ

Краткое описание их заслуг и деятельности в органах ОГПУ изложены в актах о представлении к награде, копии коих прилагаю.

Прошу рассмотреть и поддержать ходатайство от имени Крайкома ВКП(б) и Крайисполкома.

Приложение: Копии актов о представлении к награде на тт. Волкова и Жаб-рева.

ПП ОГПУ по ЗСК АЛЕКСЕЕВ

* * *

АКТ

О представлении к ордену «КРАСНОГО ЗНАМЕНИ» Начальника Экономического Отдела Полномочного Представительства ОГПУ по Западной Сибири тов. ВОЛКОВА Михаила Александровича.

Тов. ВОЛКОВ Михаил Александрович назначен Начальником ЭКО ПП ОГПУ Сибири в августе м-це 1929 года. К этому времени состояние экономорганов Сибири (охватывавшей в то время территорию ЗСК и ВСК) характеризовалось чрезвычайной слабостью и неукомплектованностью аппарата, отсутствием подготовленных и специализированных кадров, неорганизованностью работы и отсутствием оперативности. Вместе с тем хозяйственно-политическая обстановка того времени характеризовалась началом коренной перестройки экономики Сибири, резким обострением классовой борьбы и активизировавшимся противодействием социалистическому строительству значительных к-р кадров, проникших в хозяйственный аппарат после разгрома колчаковщины.

В этой тяжелой и сложной обстановке, благодаря ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ЭНЕРГИИ, ТВЕРДОСТИ, РЕШИТЕЛЬНОСТИ и ИНИЦИАТИВЫ тов. ВОЛКОВА, в течение короткого промежутка времени (конец 1929 — начало 1930 гг.) тов. ВОЛКОВ добивается ПОЛНОЙ ПЕРЕСТРОЙКИ ОПЕРАТИВНО-ЧЕКИСТСКОЙ РАБОТЫ экономорганов Сибири и в результате этого со вто

И. В. Павлова

57

рой половины 1930 г. экономорганы Сибири приступают к РАЗГРОМУ К-Р ВРЕДИТЕЛЬСКИХ ФОРМИРОВАНИЙ. Под непосредственным оперативным руководством и при личном активном участии тов. ВОЛКОВА последовательно вскрываются и ликвидируются следующие к-р вредительские организации:

а) В области борьбы с вредительством в промышленности ликвидированы:

1) к-р организация в каменноугольной промышленности (Суду Коллегии предано 11 чел.), ставившая своей целью дезорганизацию производства и искусственное сдерживание развертывания каменноугольной промышленности;

2) к-р организация в золотой промышленности (Суду Коллегии предано 7 человек), срывавшая добычу золота, механизацию приисков;

3) к-р группа на Гурьевском металлзаводе, проводившая диверсионную работу и развал производства.

б) В области сельского хозяйства ликвидированы:

1) к-р организация, охватившая все области сельского хозяйства своей дезорганизаторско-вредительской работой и комплектовавшая к-р кулацкие кадры (ТКП) — (Суду Коллегии предано 25 чел.);

2) к-р организация в системе скотоводческих совхозов (Суду Коллегии предано 27 чел.), проводившая подрыв животноводства;

3) к-р организация, ставившая те же задачи срыва социалистической реконструкции животноводства в научных учреждениях, путем срыва борьбы с эпизоотией (Суду Коллегии предано 10 чел.).

в) В остальных областях народного хозяйства ликвидированы:

1) к-р организация в маслодельной промышленности (6 чел.), на протяжении ряда лет дезорганизовывавшая промышленное маслоделие Сибири;

2) к-р организация в элеваторном строительстве (6 чел.), систематически проводившая срыв этого строительства;

3) к-р группа в области с/х кредита (7 чел.), направлявшая с-х кредитование по руслу зажиточно-кулацких слоев деревни;

4) к-р организация в системе мясозаготовительных организаций (13 чел.) и, наконец,

5) к-р организация в потребкооперации и Государственном Банке, увязанная с ЦК меньшевиков и дезорганизовывавшая

58

ДОКУМЕНТЫ

товарооборот и финансирование народного хозяйства (Суду Коллегии предано 21 чел.).

Таким образом в 1931 г. ликвидируется одиннадцать к-р вредительских организаций, охватывавших все основные области Сибирского хозяйства.

Помимо этих основных следственных дел, за тот же период времени проведено значительное количество текущих следствий в области товарооборота, заготовок, валютных операций и т. п. (за 31 г. — 483 следствия, обвиняемых по ним 1010 человек).

В этой ликвидации, проходившей в исключительно тяжелой оперативной обстановке, при некомплекте аппарата и слабой его подготовленности — тов. ВОЛКОВЫМ осуществляется НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ ОПЕРАТИВНОЕ РУКОВОДСТВО КАЖДЫМ ОТДЕЛЬНЫМ ДЕЛОМ; ОН ЛИЧНО УЧАСТВУЕТ В РАЗРАБОТКАХ И СЛЕДСТВИИ и, умело маневрируя наличными силами небольшого аппарата, добивается указанных результатов — РАЗГРОМА К-Р ЧАСТИ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ В ХОЗЯЙСТВЕННОМ АППАРАТЕ.

В 1932 году перед аппаратом экономорганов Западной Сибири ставятся новые сложные оперативные задачи, вытекающие из изменившейся хозяйственно-политической обстановки. Аппарат экономорганов, к этому моменту оперативно окрепший, БЛАГОДАРЯ ПРЕДАННОМУ ЕМУ, — тов. ВОЛКОВУ ОПЕРАТИВНОМУ ОПЫТУ борьбы с к-р формированиями, — в то же время, благодаря беспрерывной полуторагодичной следственной работе, — физически оказался ослабленным. Здесь тов. ВОЛКОВЫМ проявляется особая ЭНЕРГИЯ ЧЕКИСТА-РУКОВОДИТЕЛЯ и он вновь МОБИЛИЗОВЫВАЕТ АППАРАТ ЭКО на выполнение стоящих перед ним задач. В 1932 году, под РУКОВОДСТВОМ тов. ВОЛКОВА проводится ликвидация к-р кулацких групп в системе совхозов, вскрывается и ликвидируется целый ряд к-р хищнических организаций и спекулянтских групп; благодаря его упорной энергии и настойчивости досрочно выполняется и перевыполняется задание ОГПУ по изъятию валюты.

В системе совхозов ликвидируются 4 кулацкие вредительские группы (Тюкалинском, Усть-Катунском, Барабинском и Амурском), выводивших из строя поголовье, распространявших эпизоотию и срывавших строительство в этих совхозах.

И. В. Павлова

59

По борьбе с хищениями вскрываются и ликвидируются к-р хищнические группы, состоявшие из кулачества и пр-а/с1 элемента:

1) в Новосибирском хлебокомбинате — из 32 чел.; 2) в Новосибирских торговых организациях из 63 чел.; 3) в Бийском Союз-трансе — из 32 чел.; 4) в Алтайском районе — из 33 чел.; 5) по Чуйскому тракту — в 20 чел.; 6) в Томском Акорте — из 24 чел.; 7) в Омском ЗРК — из 27 чел. и т. д., причем руководящее ядро этих групп, наряду с хищениями, ставило себе цели дезорганизации снабжения.

Кроме того, вскрыта и ликвидирована вредительско-хищничес-кая организация, охватившая системы Сельхозснабжения и с/х Трестов в составе 41 чел., срывавшая снабжение машинно-тракторного парка.

В Омске вскрыта хищническая группа, расхитившая из Государственного Банка около полумиллиона рублей. Всего по хищениям за 1932 г. по торгово-кооперативному аппарату привлечено 1 613 чел. и по хищениям в совхозно-хозяй-ственном секторе 4 659 чел.

По борьбе со спекуляцией тов. ВОЛКОВЫМ БЫЛА РАЗВЕРНУТА ЭНЕРГИЧНЕЙШАЯ КАМПАНИЯ, в результате которой к 1 ноября изымается 1 300 спекулянтов.

Задание ОГПУ ПО ИЗЪЯТИЮ ВАЛЮТЫ по плану к 1 января 1933 г. при УПОРНЕЙШЕЙ РАБОТЕ тов. ВОЛКОВА досрочно ВЫПОЛНЯЕТСЯ и ПЕРЕВЫПОЛНЯЕТСЯ в ноябре 1932 года. Энергией тов. ВОЛКОВА быстро и четко выполняется целый ряд отдельных оперативно-хозяйственных задач: по учету хлебных ресурсов, по учету угольных ресурсов, по товарным фондам и т. п.

Наряду с этими оперативно-следственными достижениями тов. ВОЛКОВЫМ организовывается бесперебойная сигнализация партийно-советских органов по хозяйственно-экономической жизни края.

В 1932 году тов. ВОЛКОВ проводит крупную работу по организации Инспекции Резервов и по использованию в хозяйстве осужденных вредителей.

Наконец, тов. ВОЛКОВ активно участвует в хозяйственно-политической жизни края, являясь членом Президиума СибКК-РКИ.

60

ДОКУМЕНТЫ

Б органах ОГПУ тов. ВОЛКОВ работает с 1918 г. За этот период он был награжден боевым оружием — от Коллегии ОГПУ, — золотыми часами от ЦИКа АЗССР, знаком почетного чекиста — от Коллегии ОГПУ, грамотой и подарком от Зап-сибкрайисполкома.

За указанную боевую чекистскую работу в течение 1929, 1930 и 1932 гг. НАЧАЛЬНИКА ЭКОНОМИЧЕСКОГО ОТДЕЛА ПП ОГПУ ЗСК тов. ВОЛКОВА Михаила Александровича ПРЕДСТАВЛЯЮ к ОРДЕНУ «КРАСНОГО ЗНАМЕНИ».

ПП ОГПУ по ЗСК АЛЕКСЕЕВ

29 ноября 1932 г.

Новосибирск

# * * АКТ

О ПРЕДСТАВЛЕНИИ К ОРДЕНУ «КРАСНОГО ЗНАМЕНИ» Начальника Барнаульского оперсектора ОГПУ тов. ЖАБРЕВА Ивана Андреевича

Тов. ЖАБРЕВ непосредственно перед поступлением в органы ОГПУ находился в Красной Армии, участвуя в боях под Ленинградом в качестве Военкома Экспедиционного отряда штарма2 7; имел ранение.

В органах ВЧК-ОГПУ с 1920 года исключительно на оперативной работе. На протяжении всей службы в органах ВЧК-ОГПУ имеет только положительные оценки, расцениваясь, после выдвижения на самостоятельную руководящую работу, одним из лучших начальников самостоятельных органов ОГПУ. По практической чекистской работе за истекший период успешно провел целый ряд ответственнейших политических кампаний, выявив в беспощадной борьбе с контрреволюцией преданность делу пролетарской революции и исключительные оперативные заслуги.

Возглавляя с 1925 года Бийский Окружной Отдел, а затем Барнаульский Оперативный сектор ОГПУ, непосредственно, в деталях, умело и энергично руководя оперативно-боевой деятельностью этих органов, т. ЖАБРЕВ в период напряженной борьбы органов ОГПУ в 1928—1932 гг. организовал решитель

И. В. Павлова

61

ный отпор кулацко-белогвардейской контрреволюции, результатом чего явился разгром контрреволюции на Алтае. В 1930 году — по наиболее насыщенному контрреволюционными проявлениями Бийскому округу, с быстрым нарастанием к-р организаций и группировок — ликвидировал 11 контрреволюционных кулацко-белогвардейских организаций повстанческого характера с количеством 350 чел. участников, 109 контрреволюционных группировок с 961 активным участником, больше 200 к-р одиночек актива, а всего свыше 1 500 чел. В ходе операции тов. ЖАБРЕВ неоднократно лично выезжал на места, в районы наиболее угрожаемые, неблагополучные по к-р проявлениям, непосредственно руководя разработкой и ликвидацией отдельных к-р организаций и группировок, своевременно предотвращая открытые бандвыступления. В 1931—1932 гг. — по Барнаульскому Оперсектору ликвидировал 37 к-р повстанческих организаций с количеством участников 1 409 человек, 128 к-р группировок повстанческих, вредительских, срывательских и т. п. с количеством участников 1 120 человек.

Уменье тов. ЖАБРЕВА быстро и четко перестраивать аппарат на основные кампании, его крайне серьезный подход к делу, энергия и тщательность, опыт руководителя, решительность и способность применять умелые чекистские комбинации дали возможность Оперсектору в течение 1932 года в кратчайший срок ликвидировать среди целого ряда дел: 3 крупных к-р группорганизации по хищениям с количеством участников 120 чел., причем одно из дел рассмотрено и доказано в судебном порядке, несмотря на крайне ограниченный срок разработки и следствия; 2 к-р дела по вредительству в животноводческих совхозах.

Являясь умелым и опытным чекистом-руководителем, постоянно вникая в детали и будучи всесторонне осведомлен о состоянии абсолютно всех вопросов работы, т. ЖАБРЕВ создал в лице Барнаульского Оперсектора один из примерных, четких аппаратов, способных к безотказному выполнению оперативных заданий Полномочного Представительства по всем линиям. Будучи командирован по выполнению правительственного задания в качестве руководителя операцией по перегонке и сохранению импортного монгольского скота, т. ЖАБРЕВ, находясь в течение 2-х месяцев в тяжелых условиях на тракте

62

ДОКУМЕНТЫ

Бийск — Кош-Агач, лично осуществляя ХОЗЯЙСТВЕННОЕ и оперативное руководство операцией, сумел успешно выполнить последнюю, при наличии особо трудных условий, вызванных запозданием перегона, состоянием тракта в этот период и необеспеченностью кормами.

ЗА БЕЗЗАВЕТНУЮ ПРЕДАННОСТЬ ДЕЛУ ПРОЛЕТАРСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ, ЗА БЕСПОЩАДНУЮ БОРЬБУ С КОНТРРЕВОЛЮЦИЕЙ И ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ОПЕРАТИВНО-БОЕВЫЕ ЗАСЛУГИ НА ПРОТЯЖЕНИИ ЦЕЛОГО РЯДА ЛЕТ, ВТОРИЧНО ХОДАТАЙСТВУЮ О НАГРАЖДЕНИИ ТОВ. ЖАБРЕВА И. А. ОРДЕНОМ «КРАСНОГО ЗНАМЕНИ».

30 ноября 1932 года Полномочный Представитель

ОГПУ Запсибкрая АЛЕКСЕЕВ

* * *

ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА Григорьева Анатолия Федоровича, 1914 года рождения, работавшего в 4-ом отделении 3-го отдела Управления НКВД по Западно-Сибирскому краю с марта по ноябрь 1938 г.

Допрос состоялся 24 декабря 1955 г. А. Ф. Григорьев в это время работал заместителем уполномоченного аппарата КГБ при Совете Министров Литовской ССР в г. Клайпеде.

3-й отдел Управления НКВД по Западно-Сибирскому краю вел следствие по арестованным прибалтийским национальностям — латышам, литовцам и эстонцам. Возглавлял отдел Эденберг Отто Юганович, эстонец, 1903 года рождения. В 1956 г. он был исключен из рядов КПСС и арестован.

А. Ф. Григорьев по указанию Эденберга занимался выборкой в адресном бюро лиц прибалтийских национальностей, которых впоследствии встречал в списках лиц, подлежащих аресту как члены контрреволюционной организации. На основании этих списков прокурором давалась санкция на арест.

«...За время следствия по латышам, литовцам и эстонцам я не помню ни одного случая, чтобы обвиняемые лично признавались в принадлежности к контрреволюционной организации или в каком-либо другом предъявленном им обвинении, а признательные показания от арестованных получались следующим

И. В. Павлова

63

образом: вызывался арестованный, ему предъявлялось обвинение согласно имеющегося в моем распоряжении постановления об избрании меры пресечения, и с арестованным я беседовал. Если арестованный не хотел признавать себя виновным, приводился вербовщик, который якобы вербовал его в организацию и тот изобличал его, если и после этого арестованный не сознавался, то к нему применялись выстойки, и он после некоторого времени соглашался подписывать протокол.

...Составлялся протокол в присутствии обвиняемого и даже без присутствия обвиняемых, а затем этот протокол давался обвиняемому на подпись, что являлось самым важным моментом допроса, так как при этом больше всего применялась вы-стойка. Как я помню, в особом корпусе в коридоре подряд стояло по нескольку человек арестованных, так как выстойки применялись всеми работниками отдела, которые вели следствие. Протоколы, как правило, писались не со слов обвиняемых, а только изредка прибегали к их помощи.

...Что мы писали в протоколах допроса, какие факты вносили в протокол, никто не проверял и не требовал этой проверки. Правда, были случаи, когда протоколы Эденбергом корректировались, но только с той целью, чтобы придать большую резкость фактам «преступной» деятельности того или иного обвиняемого, других каких-либо замечаний мы не получали.

...Кроме выстойки, других мер физического воздействия с моей стороны не применялось, за исключением уговоров, которые сопровождались всеми следователями нецензурными выражениями.

...В получении подписей обвиняемых на составленных протоколах был весь смысл в то время следственной работы, и все внимание уделялось этому, к этому сводились и все требования руководства отделения и отдела. Поэтому, по-моему, и допускались всеми работниками, в том числе и мною, составление протоколов без обвиняемых, с внесением в них несуществующих данных, так как никто и никогда не делал замечаний на неправильность и необъективность записанных нами показаний».

Из показаний бывшего сотрудника 3-го отдела Управления НКВД по Западно-Сибирскому краю Чуйкова:

«Особо отличался в 3-м отделе избиением арестованных Эденберг, он избивал каждого, кто даже делал малейшее ему

64

ДОКУМЕНТЫ

возражение. Отдельных арестованных Эденберг сшибал с ног и пинками загонял их под стол...»

* * *

ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА бывшего ВРИО3 начальника 4 отдела Управления НКВД по Западно-Сибирскому краю К. К. Пастаногова 24 августа 1955 г.

«В 1937/38 гг. существовало требование НКВД СССР и начальника Управления НКВД по Запсибкраю о составлении подлинников протоколов только на пишущей машинке. Во исполнение этого требования черновики протоколов допроса следователями, допрашивающими арестованных, велись небрежно, зачастую карандашом, затем передавались в машинное бюро и после отпечатывания теряли значение подлинников и, видимо, уничтожались. Отпечатанные же экземпляры давались на подпись арестованным, считались подлинными и приобщались к следственным делам. Имели место случаи, когда арестованные вносили поправки в отпечатанный текст. Показания отдельных арестованных стенографировались и расшифрованные стенограммы в отпечатанном виде давались на подпись арестованному и приобщались к его следственному делу. Когда же следователь писал протокол допроса чернилами и по установленной форме, они приобщались к следственным делам, но этого, как правило, от следователя не требовали.

...Считаю необходимым отметить, что я совершенно к этому времени и к этой работе был не подготовлен, так как имел очень низкое образование (3 класса) и не имел опыта руководящей работы. К тому же я не имел никакого специального и политического образования. В связи с этим я слепо выполнял указания своих начальников по службе и допускал в своей практической работе ряд нарушений советской законности, за что и был наказан в 1940 году».

* * *

ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА бывшего начальника отделения Управления НКВД по Алтайскому краю Т. К. Салтымакова 23 декабря 1939 г.

«Помню, в период проведения операции по эсеровскому, Церковно-монархическому элементу составлялись списки на ос

И. В. Павлова

65

нове имевшихся в УНКВД агентурных и официальных данных или на основе данных спецчастей учреждений адресного стола. Эти данные в основном содержали в себе сведения о'том, что такой-то в прошлом су^рм за антисоветскую деятельность, социально чуждый, имеет связи с антисоветской средой, бывший колчаковец и т. д. В большинстве не было конкретных фактов, изобличающих в контрреволюционных или антисоветских действиях. По списку составлялись стандартные постановления на арест, которые утверждались начальником УНКВД и Крайпро-курором. [...]

Обвинение строилось на показаниях обвиняемых, которые не проверялись и не документировались. Методы допроса извращались: как правило, применялась стойка к упорствующим, или отборная брань, или пощечина. Одно ясно, что арестованные искусственно увязывались между собой, так как оформлялись преимущественно групповые дела и пускались на тройки по 30—40 человек и больше».

* * *

ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА бывшего свидетеля П. В. Филимоновой 24 сентября 1955 г.

«...Во время работы председателем сельсовета меня очень часто вызывали в Северное РО4 НКВД для подписи документов на арестованных граждан. Предлагаемые мне документы я подписывала, не знакомясь с их содержанием, так как прочитать сама не могла в силу малограмотности. Не исключена возможность, что протокол допроса был заранее заготовлен работниками РО НКВД, а зетем предложен мне для подписи».

* * *

ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА бывшего сотрудника Полномочного Представительства ОГПУ по Западно-Сибирскому краю С. П. Попова 10—19 января 1939 г.

«...На первых порах следствия мне стало ясно, что дело о белогвардейском заговоре5 — дутое и является сплошной фаль

66

ДОКУМЕНТЫ

сификацией. Ежедневно утром начальник СПО6 Ильин собирал следователей и давал им схемы будущих показаний арестованных. Следователи по этим схемам составляли протоколы, которые потом давали подписывать арестованным».

ПРИМЕЧАНИЯ

1 пр-а/с — правый антисоветский. 1 штарм — штаб армии.

3 ВРИО — временно исполняющий обязанности.

4 РО — районное отделение.

5 По этому делу в 1933 г. было арестовано 225 человек. Среди них — В. Г. Болдырев, X. Е. Бутенко, Г. А. Краснов, П. К. Казаринов, Г. И. Черемных и др. 5 августа 1933 г. заседанием комиссии ОГПУ 28 человек были приговорены к расстрелу, а остальные к 10 годам лагерей каждый.

6 СПО — секретно-политический отдел.

И. В. Павлова

67

ОСТРОВ СМЕРТИ

Шубликуемые ниже документы дают редкую возможность показать с различных позиций одно из самых трагических событий, связанное с депортацией людей в район Нарымского севера весной — летом 1933 г. Принудительное переселение сюда началось в массовом масштабе с весны 1930 г. и с сезонной периодичностью (в течение навигации) осуществлялось ежегодно на протяжении всего десятилетия. У этого процесса были, тем не менее, свои приливы и отливы. Первый пик пришелся на весну — лето 1931 г., когда на территорию северных районов Томской области было завезено более 160 тыс. человек — раскулаченных, главным образом из южных районов Сибири. Вместе с уже находившимися там 50 тыс. контингент спецпереселенцев составил колоссальную для той территории величину, вдвое превысившую старожильческое население.

На этой земле развернулась одна из самых драматических страниц послереволюционной истории крестьянства. Насильственно свезенные в глухие, необжитые места нарымской тайги, около 50 тыс. крестьянских семей размещались в номерных спецпоселках, объединенных, в свою очередь, в участковые и районные комендатуры Сиблага ОГПУ. Лишенные права сво-

68

ДОКУМЕНТЫ

бодного передвижения и выбора рода занятий, спецпереселенцы обрекались поистине на рабское положение. Аналогия усугублялась тем, что в документах того времени спецпереселенцы именовались термином «рабсила», а Сиблаг, передавая по договорам хозведомствам эту рабсилу, фактически выступал в роли совладельца даровой силы, получая от ведомств оговоренный процент отчислений от заработков спецпереселенцев.

Уже в 1931—1932 гг. десятки тысяч спецпереселенцев трудились на лесоразработках, на кустарных промыслах, были заняты на новом шахтном и промышленном строительстве в Сибири, составляя в отдельных областях от половины и более всех работавших. Вкусившие сладость бесконтрольного и хищнического использования практически даровой «рабсилы», Сиблаг совместно с хозведомствами уже не мыслили иного способа форсированного освоения региона, как наращивание здесь все новых и новых контингентов из лиц принудительного труда.

Однако к 1933 г. в верхних эшелонах власти происходит переосмысление и корректировка прежнего курса. Увеличивать дальнейшие объемы «раскулачивания» без риска окончательно обескровить и без того хрупкие и неустойчивые колхозы было невозможно. И хотя процесс раскрестьянивания продолжался и позднее, но он уже перестал осуществляться в форме массовых депортаций, масштабы крестьянской ссылки стали уменьшаться.

В этих условиях политический режим задействовал механизм компенсации — уменьшение депортаций из сельской местности стало восполняться высылкой населения городов и приграничных территорий. Необходимо было провести и соответствующую реорганизацию звеньев репрессивной машины.

20 апреля 1933 г. В. М. Молотовым было подписано секретное постановление СНК СССР № 775/1460 «Об организации трудовых поселений ОГПУ», в котором предусматривалось на основе опыта спецпоселений 1930—1932 гг. создание трудпосе-лений и направление в них, помимо раскулаченных, следующих категорий людей: «городской элемент, отказывающийся в связи с паспортизацией выезжать из Москвы и Ленинграда; бежавшие из деревень кулаки, снимаемые с промышленного производства; выселяемые в порядке очистки государственных границ (Запада и Украины); осужденные органами ОГПУ и судами на срок от 3-х до 5-ти лет включительно, кроме особо социально опасных из них».

С. А. Красилъников, С. А. Папков

69

Совершенно очевидно, что новый контингент, в отличие от прежнего, крестьянского, состоял в первую очередь из т. н. деклассированных элементов — городских люмпенов, уголовников и т. д. Это, впрочем, не исключало случаев массового произвола властей, когда под флагом чистки городов в числе высланных оказывались честные, благонамеренные граждане (что следует из приведенных ниже документов). Обретя «второе дыхание», ГУЛАГовское руководство строило совершенно маниловские — это выяснилось сравнительно скоро — проекты хозяйственного использования «трудпереселенцев», как теперь стал именоваться этот контингент. В частности, предусматривалось забросить в навигационный период 1933 г. по Оби и ее притокам в районы Нарымского севера до 375 тыс. чел., т. е. почти в 2,5 раза больше, чем в 1931 г.! Постепенно эта намеченная цифра пересматривалась в сторону значительного ее уменьшения, примерно до 200 тыс. чел. Реально же было перемещено еще меньше (точную цифру установить трудно).

Одна из причин того, что грандиозный план бесславно и тихо провалился, заключалась в невозможности «переварить» на местах столь значительные контингенты. Инфраструктура (снабжение, перевозки, культурно-бытовая и медицинская сеть ит. д.) спецпереселенческих комендатур «захлебнулась» уже с прибытием первых барж с тысячами деклассированных городских элементов весной 1933 г. Даже на фоне обычного сиблагов-ского беспредела выявились ужасающие факты массовой гибели людей, выкинутых на обские острова в ожидании распределения по поселкам, которое длилось месяц, а то и больше. Беспрецедентная по своим масштабам трагедия, развернувшаяся на острове близ поселка Назино, посреди Оби, недалеко от районного центра Александрово в мае — июне 1933 г., получила широкую огласку в «узких кругах власти», заставив последнюю умерить масштабы своих проектов; Можно сказать, не впадая в преувеличение, что назинская трагедия подорвала веру властей в возможность решения проблемы освоения Обского севера «малой кровью». Остальные контингенты направлялись, как правило, уже в обжитые районы юга Сибири, используясь для целей промышленного развития.

Несколько слов о происхождении публикуемых документов. Не требуют особых комментариев воспоминания очевидца событий — И. Уварова, опубликованные в малотиражном изда

70

ДОКУМЕНТЫ

нии, газете Томского университета «За советскую науку» 6 апреля 1989 г. Два других документа относятся к лету 1933 г. Написанные по «горячим» следам события, они не предназначались для огласки. Первый из них представляет собой протокольную запись заседания Президиума Нарымской окружной парткомиссии и рабоче-крестьянской инспекции (КК—РКИ) от 21 июня 1933 г.1 На нем была выработана, видимо, одна из первых официальных трактовок происшедших в районе Назино событий. И, судя по всему, ставшая наиболее удобной для причастных к этому официальных структур. Формально виновными были названы «стрелочники» — чиновники низшего звена в партийно-государственном аппарате. Функционеры рангом выше отделались легким испугом. В документе, тщательно отредактированном, явно заретушированы масштабы трагедии. По типично российской бюрократической традиции виноватыми оказываются все те, кто непосредственно исполнял директиву, а не те, кто ее вырабатывал: комендант Цепкое, комсостав и стрелки, районные власти и т. д. И здесь же можно усмотреть типичную, родовую черту российской власти — колоссальное пренебрежение отдельной человеческой личностью, приравненной в документах сталинского времени к тоннам муки, тысячам топоров и пил, десяткам вошебоек и другим подобным приметам ГУЛАГовской системы.

Автор другого документа2 — мелкий партийный функционер, решивший проинформировать Сталина и местных руководителей о «безобразном отношении» к спецпереселенцам, загнанным в глухую сибирскую тайгу в начале лета 1933 г. Как всякий убежденный член партии, этот человек не задается вопросом — почему тысячи присланных людей, в массе своей совсем не злодеи и не преступники, должны быть изолированы от общества. Он не спрашивает — в чем их вина. Для него как коммуниста этот вопрос ясен. Но он не может примириться с тем положением, до которого доведены спецпереселенцы в результате «неправильной организации» их новой жизни.

Обращаясь к высшему руководству, автор письма воспроизводит жуткую картину человеческих страданий. Даже сегодня, читая эти строки, трудно себе вообразить что-либо ужаснее участи этих «деклассированных». Массовая, совершенно бессмысленная гибель людей и «распад какой бы то ни было человеческой организации» предстают в публикуемом доку

А, Красильников,  С. А. Папков

71

менте как основной результат «мероприятия по переселению». Сцены истязания и вымирания людей повторяются здесь так часто, что само понятие «смерть» как бы теряет свой первоначальный смысл, приобретает почти обыденный характер: «истощение людей шло своим порядком», «смертность продолжалась» и т. п.

Весьма примечательно в этом документе то, что автор его — далеко не равнодушный человек — неожиданно для себя обнаруживает среди спецпереселенцев большое число «классово близких» людей (по его выражению — «наши элементы»). Столь явное «нарушение классового принципа», да еще и в значительных размерах, просто ошеломляет автора письма, и он представляет подробный список выявленных им «своих» граждан. Этот список становится, пожалуй, ключевым мотивом автора для его обращения «наверх». Рассматривая каждую персону из своего перечня как жертву роковой случайности, составитель письма не подозревает, что коммунисты и беспартийные, мужчины и женщины, взрослые и дети — все, кто в одночасье превратился из граждан в «контингент», — не случайные люди, все они — заложники системы, которая отбирала свой «материал» по квотам и разнарядкам, по заранее разработанному плану, последствия которого хорошо представляли себе его составители. Здесь явно проявляется наивность и незнание автором истинных «правил» политической жизни. Это, кстати, заметно и в некоторых других случаях. Так, например, он выражает твердое убеждение в том, что произвола и массовой гибели спецпереселенцев можно было бы избежать, если бы за дело взялись «прекрасные коммунисты». Порочна не система, обрекающая массу невинных людей на верную гибель, — считает наш автор, — а всего лишь нерадивые исполнители. Дано ли было такому человеку знать, что произвол местных властей по отношению к спецпереселенцам являлся продолжением политики государственного терроризма? Что беззаконие руководства страны невозможно «исправлять» соблюдением законности «снизу», сколько бы «прекрасных коммунистов» для этого ни привлекалось?

И все же мы должны быть благодарны автору из сибирской глубинки за его смелость открыто написать Сталину и другим руководителям партии такое письмо. Не каждый в то время способен был на подобный шаг. Строго говоря, содержа

72

ДОКУМЕНТЫ

ние письма есть не что иное, как прямое указание власти на ее преступления.

Тексты документов приводятся с незначительными сокращениями и редакторской правкой. Наименования рек, населенных пунктов и комендатур сохранены так, как даны в источниках. Правильные написания: «Александро-Ваховская комендатура», «река Назина», «поселок Назино».

С. А. Красильников С. А. Папков

С. А. Красильников, С. А. Папков

73

ОСТРОВ НАЗИНСКИЙ

Мой старый друг, Андрей Карагодин, тихо угасал у себя дома. Его «доедал* рак легких. Он знал, что до «финиша* подать рукой, относился к этому спокойно, философски, и только жену временами просил не говорить на эту тему. В одно из моих посещений он достал из-под подушки тетрадь, протянул ее мне и сказал: «Возьми, пожалуйста, дарю тебе. Почитай. Подумай: может, теперь как раз время пустить этого «голубя» в свет, на волю. Двадцать пять лет пролежал он под подушкой. Просился на волю, да не мог я въевшегося в душу страха перебороть. А теперь мне бояться нечего. Все равно через неделю-другую концы отдам. Написал я все это после того, как прочитал «Один день Ивана Денисовича» Солженицына. Все читали и ахали: «Ах, какой кошмар!» А я подумал: «Разве ж то кошмар? То детский лепет. Не видал ваш Солженицын настоящего кошмара...»

Разозлился и написал. Перед смертью клянусь тебе, что я ничего не выдумал. Все это я либо своими глазами видел, либо своими ушами слышал, не от «одной бабы», а из первоисточника. Может, чего-то только не знал, что-то забыл, потому что было это очень давно, в 1933 году. А может, в 1932. Не вспомню точно. Но ведь это дела не меняет».

После некоторой литературной обработки рукопись друга предлагаю читателям.

1. В самом северном районе Томской области, в райцентре Александрово, в 1931 году была создана «Александрово-Ва-ховская участковая комендатура». Штат ее был невелик, человек сорок вместе с бухгалтерией. Задача комендатуры — опекать сосланных сюда на вечное поселение раскулаченных во время коллективизации так называемых «спецпереселенцев», а короче — «спецов». Чтобы они не разъехались, чтобы помочь им прижиться навечно в этом непривычно суровом крае.

Будучи сосланы со всеми семьями, «спецы» и не пытались бежать. Они дружно, умело и быстро строили себе села в отведенных местах, осваивали новые виды хозяйствования и больших хлопот комендатуре не доставляли. Было этих «спецов» немного: тысячи три, расселили их в четырех новых селах, что сами построили.

В конце апреля 1933 года комендант Цепков собрал всех своих подчиненных и глухим голосом пожилого человека обратился к ним:

— Товарищи! Я получил телеграмму из управления Сибла-га. Слушайте внимательно: «Александрово-Ваховская учкомен

74

ДОКУМЕНТЫ

датура Цепкову Ваше распоряжение направляется караваном барж три тысячи бывших заключенных для отбытия срок ссылки обеспечьте прием и размещение БАЛАН».

Воцарилось гнетущее молчание. Грузный, с тяжелым свинцовым взглядом, комендант тихо и глухэ сказал:

— Я прошу высказаться, что будем делать.

Мой шеф, начальник отдела учета Киселев, сверкнув раскосыми глазами на скуластом, выразительном лице, вскричал:

— Они что, сдурели там, в Новосибирске? Куда мы их примем? Три тысячи! Да у нас же нет никакого жилого фонда! А чем кормить? Положим, есть мука, а где хлеб выпекать? В районе же нет ни одной пекарни. И наши спецы, и старожилы хлеб пекут сами, дома. Это безумие!

Киселева поддержали еще несколько человек. Комендант слушал молча. Потом сказал:

— Я решил немедленно послать в Сиблаг телеграмму: «Принять ссыльных не представляется возможным отсутствием материальных условий Цепков».

Все загудели:

— Правильно, товарищ комендант! Правильно!

А вечером того же дня комендант получил ответ на свою телеграмму: «Три тысячи отбыли Ваше распоряжение через неделю встречайте еще три БАЛАН».

2. Наутро комендант вновь собрал коллектив комендатуры, ознакомил его со второй телеграммой и попросил высказать свои соображения — где разместить прибывающих. Все единодушно высказались, что ни в одном населенном пункте их размещать нельзя. Это привело бы к непредсказуемым последствиям. Три тысячи голодных людей дезорганизовали бы всю жизнь коренных жителей и спецпереселенцев. После долгих обсуждений решили принимать прибывающий контингент на остров Назинский. В семидесяти километрах от Александрова, вверх по течению Оби, на высоком правом берегу стоит село Назино. Против села остров длиной километра полтора и шириной около полукилометра. Разделенная пополам Обь с каждой стороны острова шириной не менее километра. Не каждый рискнет бежать вплавь. На острове есть старый осинник, реденький, а по берегам — густой тальник. Выгрузить на остров несколько десятков тонн муки, укрыть брезентом, поставить

• Л. Красильников, С. А. Папков

75

караул и выдавать каждому полкило муки в день. Тем временем в Назино срочно начать строить пекарню. Ничего более разумного придумать не могли.

3. Киселеву под шестьдесят, а мне — девятнадцать. Мы с ним — отдел учета. Тридцатого апреля Владимир Андреевич, едва перешагнув через порог кабинета, изрек: «Ну, сынок, собирайся. Через пару часов в Назино идет наш катер «Быстрый». Едет группа приема под началом замкоменданта Богданова. Отдел учета будешь представлять ты. Все учетные карточки сверить с личностями, неподтвержденных карточек — «мертвых душ» не принимать».

К часу дня мы были в Назино. А вскоре буксир притащил караван из нескольких огромных барж, под завязку набитых людьми. Караван причалил к острову, началась высадка. Она продолжалась до позднего вечера, так как сверка людей с документами шла довольно медленно. Почти все — мужчины, возрастом далеко за тридцать, с землистого цвета лицами, тусклым взглядом, обтрепанные, без всякого имущества. Лишь изредка на поясе висел котелок или кружка. Пройдя сверку, люди разбредались по острову, знакомились с новым местом жительства, подыскивали место для ночлега. Вечер был теплый, благостный. Все мы, сотрудники комендатуры, оставив на острове караул, переехали на катере в село Назино и разместились на ночевку в местной школе.

4. Утром первого мая я проснулся первым, потому что яркий солнечный луч бил мне прямо в глаза. Встал, подошел к окну, выглянул на улицу и сразу зажмурился. Все село, берег реки, остров посередине Оби — все было укрыто толстым слоем снега и нестерпимо сверкало под лучами яркого весеннего солнца. Крепко устав за прошедший день, я проспал сном праведника и не слышал, как гудел всю ночь штормовой ветер и валил сплошной лавиной мягкий, влажный снег. Теперь все стихло, небо синело девственной чистотой, панорама виделась редкостная для первого мая. Но... каково теперь нашим «гостям» на острове? Ведь они проводили ночь под открытым небом! Там же нет ни единой постройки... Только палатка для караула.

Проснулся замкоменданта Богданов, разбудил всех остальных, мы наскоро позавтракали каждый своими запасами и поехали на остров. Снегу выпало почти по колено. Под лучами

76

ДОКУМЕНТЫ

майского солнца он быстро наливался влагой, на земле оседал, а с деревьев обрушивался мокрыми комьями. Наши ссыльные вылезали из-под снега почти насквозь мокрые. Немного суше были те, кто успел захватить место под кронами старых осин. Люди отряхивались, поеживались, подставляли наиболее мокрые места теплым лучам солнца. От них валил пар. Они постепенно собирались к палатке караула, рядом с которой лежал большой штабель из мешков с мукой, предусмотрительно укрытый брезентом.

5. Чтобы в Назино построить пекарню, надо было сначала построить хоть самый примитивный кирпичный завод. Все это требовало времени, и немалого. А кормить людей надо сейчас. Богданов посылает двух вахтеров обойти остров и всех собрать к складу муки. Минут через пятнадцать толпа мокрых и жалких людей разноголосо приглушенно жужжала, прижимаясь друг к другу, в надежде скорее согреться. Богданов, и без того непомерно высокий, взобрался на пенек, и толпа быстро стихла. Все ждали, что скажет начальник, чем порадует. И он сказал: «Граждане ссыльные! У нас нет для вас жилья. Нет ни столовой, ни пекарни. Когда-то будут, а пока жить будете здесь, на острове Назинском. Обустраивайтесь, кто как может. А с питанием так: каждое утро с восьми часов строиться в очередь к складу, каждый получает полкило муки и — до завтра. И не вздумайте получить два раза. Замечу — пристрелю на месте. А сейчас — в очередь становись!»

Толпа поспешно стала строиться в очередь. Первые уже начали получать. Кладовщик из развязанного мешка зачерпывал поллитровой кружкой муку, досточкой смахивал в мешок все, что было выше краев кружки, и высыпал очередному. Во что? У кого что было. Изредка в котелок или в такую же алюминиевую кружку. Это счастливчики. Можно баланду сварить. В шапку или в фуражку — тоже неплохо. Но у многих не было ни посуды, ни головных уборов. Такой бедолага подставлял полу пиджака или пальто. Очередь двигалась быстро. Те, у кого не было посуды, сразу шли к берегу, пристраиваясь поближе к воде, кто как мог — заправляли муку в рот и горстью воды запивали ее. За несколько минут вся мука была в желудке и запита речной водой, мутной и холодной.

6. Через неделю пришел еще один караван со ссыльными. Еще три тысячи. Их также высадили на остров. Остров стал похож на огромный муравейник, потому что кишел людьми.

С- А. Красилъников, С. А. Папков

77

Поскольку не было туалета, оправлялись кто где хотел, оттого воздух был изрядно насыщен зловонием. Началась эпидемия дизентерии. Из комендатуры прислали фельдшера Кувшинова, поставили для его «медпункта» палатку рядом с палаткой караула. Чтобы как-то разгрузить остров, людей наиболее здоровых и крепких стали эвакуировать. Грузили на малую баржу человек двести, мешков пятьдесят муки, топоры, пилы, лопаты, гвозди и одного вахтера. Катер «Быстрый» брал баржу на буксир и вез в какой-либо из притоков Оби — небольшую таежную речку. Увозил километров за сто, высаживал людей на берег, в первобытную тайгу, и вахтер говорил: «Вот вам новая родина. Вот вам топоры и пилы. Вот лес бесплатно и без нормы. Пилите, рубите, стройте себе дома, готовьтесь к зимовке. Благо до зимы еще есть времечко». Вахтер с мукой и людьми оставались, а катер с баржой возвращался назад, чтобы вывезти очередную партию в какую-нибудь другую речку или в эту же, но еще подальше. Эвакуация шла медленно, а эпидемия разгоралась бурно. Фельдшер валился с ног, чуть ли не круглые сутки принимал больных. Люди начали умирать. В комендатуру полетели донесения Кувшинова и Богданова: «Лекарства кончаются. Смертность катастрофически растет. Если сначала умирало по 4—5 человек в день, то теперь уже по 40—50 человек. Срочно нужны лекарства, срочно надо ускорить эвакуацию. Остров предельно инфицирован». Комендант Цепков «бомбил» телеграммами Управление Сиблага в Новосибирске, требуя или срочной и радикальной помощи, или эвакуации людей куда угодно в другое место. Сиблаг отмалчивался.

7. Комендатура размещалась в деревянном здании барачного типа, наскоро построенном специально для этой цели. Большинство «кабинетов» отделялись друг от друга не капитальной стеной, а тесовой перегородкой. Если в одном кабинете говорят не очень тихо, то в соседнем все слышно. Как-то в начале июля я пришел на работу с небольшим опозданием. Мой шеф посмотрел на меня с укоризной и сказал тихонько: «Сынок, будем говорить только шепотом. В соседней комнате разместилась комиссия из Сиблага. Надо прислушаться, может, услышим что-нибудь интересное». Чуть позже я узнал, что комиссия уехала на остров Назинский, и два дня в соседней комнате была тишина. На третий день Киселев приболел и на работу не пришел. Я был один. Перед концом рабочего дня в соседнюю

78

ДОКУМЕНТЫ

комнату вошло несколько человек. Солидный голос сказал: «Садитесь!» И начался допрос. Я сразу же понял, что допрашивают кого-то из тех, кто жил на острове.

— Скажите, Гвоздев, это правда, что вы выбивали зубы больным и умирающим?

— Правда.

— Зачем?

— Чтобы добыть золотые коронки.

— Зачем?

— Променять на махру. Курить же хочется. А у вахтеров за каждую коронку можно было получить спичечную коробку махры или целых две газеты, шоб цигарки крутить.

— Так... И много вы навыбивали зубов?

— Сколько надо, столько и навыбивал. В заначку не складывал. Все менял на махру, сам курил и друзей угощал.

— А теперь вы, Углов. Это правда, что вы ели человечье мясо? — Не, неправда. Я ел только печенку и сердце.

— Расскажите, как вы это делали, подробно.

— Очень просто. Как шашлыки делают. Из ивовых прутиков делал шампурчики, нарезал кусочками, нанизывал на шам-пурчики и поджаривал на костерочке.

— А у каких людей вы добывали мясо себе? У живых или у

мертвых?

— Зачем же у мертвых. Это ж падаль. Я выбирал таких, что уже не живые, но еще и не мертвые. Видно же, что доходит, через день-два все равно дуба даст. Так ему ж легче умереть будет... Сейчас. Сразу. Не мучиться еще два-три дня.

— Какая же вы скотина, Углов! Ведь самые дикие людоеды во всем мире перестали уже человечину жрать, а вы же культурный человек, десять классов окончили.

— Ха! Людоеды... Так они где живут? На островах Тихого океана. У них и кокосы, бананы и ананасы. А вот на наш Назинский бы их загнать — поглядел бы я. Не то что сердце и печенку, и все кишки пожрали бы с потрохами.

— Ну что же. Дело ясное. Еще по доброму сроку схлопочете. Придется вас везти в Новосибирск на «переаттестацию».

Оба ссыльных наперебой радостно загалдели:

• А. Красильников, С. А. Папков

79

— Ото добрэ! Нэхай еще срок! Там хоть крыша над головой и баланду вареную дают, а не муку с речной водой. Спасибо, начальник, уважил. А то ведь здеся рано или поздно загнулись бы...

Потом привели каких-то других. Начали их допрашивать. Но рабочий день у меня кончился, через час я обещал встретиться со своей девушкой, а потому не стал подслушивать допрос новых подследственных. На другой и на третий день в соседнем кабинете допрашивали все новых и новых. Мы с Киселевым уже перестали прислушиваться, слушая между делом, вполуха. Их «ужасные» дела мало чем отличались от вышеописанных. Через неделю всех подследственных комиссия погрузила на рейсовый пароход и вместе с ними отбыла в Новосибирск.

8. В конце июля из Новосибирска пришло сразу два парохода с пустыми баржами. Наконец, Сиблаг решил эвакуировать наших «гостей». И с острова Назинского, и со всех поселков, что были разбросаны по речкам. Половина назинцев не могла своим ходом пройти на баржу — так они были больны или просто измождены. Их несли на носилках и складывали рядами в трюмах барж. Катер «Быстрый» на малых баржах или больших лодках привозил людей из поселков, более крепких, все были на ногах, но в каждом поселке многих не досчитались. Они бежали. Бежать было запросто: один вахтер на поселок, кругом тайга. Доведенные до отчаяния и питанием, и бесперспективностью своего положения, они покидали поселки и уходили куда глаза глядят. Не думаю, чтобы кому-нибудь из них удалось выйти к железной дороге «Москва — Владивосток» и обрести свободу. На сотни километров кругом — болотистая тайга, изрезанная сотнями речек и речушек, полное незнание географии местности, отсутствие карты и компаса, невозможность сесть на пароход — пропускают только по паспортам, — все это обрекало их на верную смерть в тайге от голода или болезни.

По окончании эвакуации мы с Киселевым «подбили бабки». Приняли мы 6 ООО человек, а отправили 2 856. Остальные пошли «на распыл», «естественную трату». Киселев долго молчал, устремив взгляд куда-то за горизонт, потом сказал тихо: «Вот, сынок, как дешева человеческая жизнь. Чтобы убить скотину, ее сначала надо или вырастить, или купить. А людей

80

ДОКУМЕНТЫ